ВЕЛИКИЙ ПЯТОК

            Фарисеи всё утро таскают Исуса сперва на суд к Пилату, затем от Пилата – к Ироду, затем от Ирода – обратно к Пилату. Зачем, спрашивается? «У евреев не было закона о смертной казни, оттого-то они и хотели, чтобы за них Христа казнил римский наместник – разъясняют нам наши богословы – Или же, в крайнем случае, Ирод, он мог просто велеть своим слугам убить Его, как убил до этого Иоанна». Совершенно верно, казни, в привычном нам смысле, в древнем Израиле не было, то есть – не было действа, совершаемого специально нанятым или назначенным для этого дела палачом. Зато у евреев была казнь коллективная, совершаемая обществом, что делало всех граждан причастными к наказанию, и в то же время должно было снять         персональную ответственность с каждого из них в отдельности – побитие камнями. Эта казнь неоднократно описывалась и в Ветхом, и в Новом заветах. И если бы у врагов Спасителя была под рукой толпа, готовая скандировать: «Распни, распни!», они могли бы сразу же велеть ей совершить это над Ним, и вообще не впутывать сюда римские власти. В принципе, людей для такого действа требуется немного, вполне хватило бы самих первосвященников и их челяди. Однако, наутро им таки пришлось бы отвечать за свои действия перед народом, поэтому-то они не решаются расправиться с Назарянином сами и ведут его к Пилату. Значит, утром в пятницу евреи всё ещё были за Исуса.

            Когда же произошёл этот кардинальный перелом в сознании масс? Ведь людям нужно было проснуться, встать, узнать о происходящем, передать информацию соседям (ведь ни телефонов, ни радио тогда ещё не было), собраться на площади. И пока Спасителя водили туда-сюда, толпа легко могла бы отбить Его у стражи, либо для того, чтобы освободить своего лидера (если она всё ещё Ему сочувствовала), либо с целью совершить над Ним самосуд (если она уже была настроена против Него). Так что, скорее всего, основные события происходили, когда город ещё спал. А затем Христа ещё и бичевали, после чего Он должен был донести свой крест до Голгофы и провисеть на нём весь день (ведь основное орудие этой страшной, мучительной казни – солнечный зной).

            Итак, для того, чтобы возненавидеть прежде столь почитаемого ими Исуса, у еврейского народа было время с того момента, когда Его привели на суд к Пилату во второй раз, до того, когда Его вывели на суд толпы и дали ей выбирать между Ним и Варравой. Что же успело случиться за столь короткий промежуток?

Первоисточник, который иногда бывает очень подробным, говорит об этом крайне скупо. После некоторых усилий нам, всё-таки, удаётся вычленить одну-единственную фразу: «Но первосвященники и старейшины возбудили народ…» (Матвей, Марк). Вот и вся информация по важнейшему вопросу, к которой нас соизволили приобщить.

            Жаль, смертельно жаль, что авторы не донесли до нас слова, которыми фарисеи буквально за пол часа смогли убедить евреев переменить своё мнение об Исусе на противоположное, слова, сведшие на нет трёхлетнюю проповедь Спасителя по всему Израилю и пятидневную – в самом Иерусалиме, все его чудеса, притчи и исцеления. Странно, правда, что, обладая таким экстраординарным даром убеждения, книжники им никогда не пользовались. Трёхчасовой разговор с Пилатом, и он вывел бы римские войска из Иудеи. Несколько бесед с Тиберием, и он принял бы иудаизм и положил свою империю к ногам Сиона. И уж совсем непонятно, почему первосвященники не использовали своё гениальное красноречие при полемике с самим Христом.

            Чего же теперь хочет эта странная толпа? Может, как показано в фильме у Дзафирелли, она предпочла экстремиста Варраву пацифисту Исусу? Да нет, господа, не получается. Тут уж скорее Гибсон ближе к первоисточнику: Варрава для них – только повод, главное, что сканирует толпа, не «Отдай нам Варраву!», а «Распни Его!» (то есть – Исуса).